Мозаика чисел - Страница 30

– Хочешь списать недостачу на грабителей?

– Именно так, Андрей Борисович. Нет смысла выдумывать велосипед. Прием старый, но работающий. К тому же время поджимает. Если вы согласитесь, ваш гонорар составит два с половиной миллиона долларов.

Визгунов поднял брови. Ему нередко предлагали взятки, но о таких суммах речи не шло. Известные истории говорят о том, что полковника купить не удалось. Все попытки ни к чему хорошему не привели. Нельзя назвать Визгунова бессребреником, но он плохо разбирался в деньгах. Для него «миллион» или «сто миллионов» всегда оставались цифрами на бумаге. На жизнь и зарплаты хватало. Равнодушие к роскоши и излишествам объяснялись занятостью и любовью к своей работе.

– Почему ты обратился ко мне, Генри?

– Потому что, кроме вас, никто не придумает достойного плана ограбления. Все должно выглядеть примитивно просто, и выполнено очень быстро. Никаких взломов и сигнализаций. И главное. Деньги надо вернуть. Не все, разумеется. Я заявлю о пропаже пятнадцати миллионов. Вы получите десять. Два с половиной миллиона – ваша доля. Остается семь с половиной. Вот эти деньги вы и вернете фирме. Вы лично. Я вас найму для поисков в качестве частного сыщика. Нормальный подход к делу. Сегодня в милицию, ставшей полицией, никто не верит. Смена вывески не меняет сути.

– Значит, пять миллионов ты хапнул себе? Ты же, Генри, уже тянул срок и знаешь простую истину: жадность фраера сгубила.

Житинский неторопливо снял очки без оправы и потер переносицу. Водрузив их на место, он продолжил:

– Пять миллионов ушли на грязную сделку. Вынужденную. Нам грозило банкротство, и эти деньги сохранили компанию на плаву. Я же вам сказал, что со старым все покончено. Два с половиной миллиона станут премией тому, кто найдет украденные деньги. Этим человеком станете вы. Моя задача сохранить компанию и свое место финансового директора. Я люблю свою работу и не хочу ее терять. А через пару лет мы станем лидерами на рынке. Я могу заработать больше, чем украсть. И учтите, Андрей Борисович, вы получаете премию официально, так что вам не надо прятать деньги в чулок и разыгрывать из себя бедного труженика. Заплатите тринадцать процентов налогов и живите в свое удовольствие. У вас дочь на выданье. Кстати, я только что ее видел выходящей из этого здания. Хорошеет с каждым днем.

Визгунов верил тому, что говорил бывший комбинатор, вставший на путь честного финансиста. Полковник доверял своему чутью, оно редко подводило его.

– Мне не понятна ваша логика. Украли пятнадцать миллионов, вам вернули десять, а вы платите за работу два с половиной. Не жирно ли?

Житинский покачал головой:

– Престиж фирмы не менее важен, чем финансовое состояние. Если сумма премии обозначена, она должна быть выплачена. Вы найдете двух грабителей из четырех или из трех. Я привожу вам простой пример. Находите не все деньги: потому что их успели поделить и бандиты разбежались. Кого-то вы не нашли, а с ними и деньги уплыли.

– Хороший пример, Генри. Пойманные преступники заговорят. Это значит, что все должно выглядеть правдоподобно. Дележ денег, исчезновение двух других с половиной куша. И все детали с подробностями.

– Кто спорит: задача очень сложная. Но с простой задачкой я обратился бы к шпане, а не к вам, – парировал бизнесмен.

– Хорошо. Если речь идет о примитивном налете, то как ты себе его представляешь? Без деталей, а навскидку.

Житинский расслабился. Направляясь сюда, он рассчитывал получить от ворот поворот. Сейчас он увидел в глазах Визгунова искорки заинтересованности, что еще не обещало успеха в переговорах, но его и не вышвырнули за дверь. Арестовать посетителя никто не мог, даже если в столе сыщика вмонтирован магнитофон и ведется запись. Нет ни одного факта, подтверждающего слова посетителя. Пьяные бредни.

– Я имею представление об ограблениях только по кино. В течение недели в офис нашей компании, занимающей все здание, а это девять этажей, стекаются наличные деньги. Мы работаем с партнерами, используя в сделках твердую валюту. Налоги мы платим тоже в валюте. Унести из офиса деньги невозможно. Я сейчас не говорю о налетах и взломах, речь идет о повседневной работе. Если вы пришли с портфелем, то его содержимое смотрят при входе и выходе. Во время тревоги блокируются все двери… Что-то я все не о том. Не могу собраться с мыслями. Пятнадцать миллионов – это не портфель. Это пять мешков денег. И не просто мешки, набитые пачками, а спрессованные купюры в целлофановых упаковках и уложенные рядами. Мешок становится похожим на прямоугольный кирпич огромных размеров и очень тяжелый на вес.

У Визгунова кончилось терпение.

– Я тебя давно понял, Генри. Офис ограбить нельзя. Ты очень хорошо начал про кино. Вот эту мысль и продолжай.

– Да, да. Так вот. Ограбить можно машину. Каждую пятницу в три часа дня приезжает бронированный фургон. Кажется, фирмы «Мерседес» или «Фольксваген». Два охранника и шофер. Не густо, да? Важны не люди, а бронированный фургон. Внизу в холле инкассаторов ждет тележка. Они катят ее в лифт, поднимаются на седьмой этаж и следуют в мой кабинет, где их ждут мешки.

– Встречный вопрос. Мешки нумерованы?

– Никому и в голову не приходило нумеровать тару, – удивился Житинский. – На них выбит краской логотип фирмы.

– Дальше.

– Я к тому, что могу задержать ребят или поторопить. Это все, чем смогу помочь. Мы сверим часы.

– Ты опять про офис, Генрих. Он меня не интересует.

– Я понял. На улице их ждет фургон наподобие нашей «газели». В кабине только шофер. Ребят с деньгами сопровождают четыре наших охранника. Только до машины. Те открывают заднюю дверцу, закидывают в бронированный салон мешки, прыгают туда же сами, запираются и уезжают. После этого наши охранники возвращаются в здание офиса.